papa's gonna buy you a mockingbird: Тальцы

В одной очень деревянной местности…

Есть такое место, 47 км. по Байкальскому тракту, - тому самому, что является кратчайшей дорогой из Иркутска к Байкалу, а именно, к поселку Листвянка - но сейчас мы не доедем каких-то 20 км и остановимся здесь, в Тальцах, куда я впервые попала пятилетним ребенком. То был 1989г.

Родители сказали мне:

- Мы едем в музей, но не как городской музей: здание, колонны, - вовсе нет, этот музей под открытым небом, а все дома и строения - и есть его экспонаты. И называется он Деревянного зодчества.

- Зодчества, - повторила я это диковинное исконно-русское слово и сразу постаралась его запомнить. Потом я без труда произносила все шесть слов "Музей деревянного зодчества под открытым небом" и последние два совершали какую-то магию, будто речь шла о парке аттракционов. А что еще бывает под открытым небом?

- Может быть, пленэр? (От французского en plein air — «на открытом воздухе») Да, именно пленэр, ведь куда бы я ни отправлялась, я всюду брала с собой к… нет, не книжки, а кисточки!

Илимский острог

Здесь было что рисовать! Никогда я не видела подобных строений и не слышала подобных слов: "острог", "частокол", "часовня", "усадьба" и "каскад водяных мельниц". А так же можно было делать зарисовки сельской живности: лошадки, запряженной в телегу, куриц, гусей. Моя мама хранит сокровищницу нашего с сестрой детского творчества, доказательства плодотворной юности, когда была явственная потребность развивать свой талант, и жизнь казалась бесконечной.

Я, мама и сестра Алина на фоне часовни в Тальцах 1992 г.

И все же несправедливо будет не рассказать тут об одном замечательном человеке, благодаря которому многое в нашей жизни устроилось, но именно в Тальцах произошла наша первая встреча. Это был экскурсовод музея, интеллигентнейший человек, Валентин Александрович Грищев. В интернете можно кое-что найти о нем, то что он был заведующим книжным фондом Иркутского областного краеведческого музея, автором многочисленных краеведческих исследований и публикаций, свободно владел английским языком. Собственно, он и был моим первым и главным учителем английского и повлиял на выбор ВУЗа, - я в последствии поступила в ИНЯЗ. Но вернемся к пятилетней Тоне, которой пока все это было неведомо.

Валентин Александрович Грищев

Мы прошли удивительной дорогой, осматривая уникальные памятники истории и архитектуры: острога и часовни, церковно-приходской школы, нескольких усадеб и наконец, присоединились к экскурсии, которую вел высокий мужчина в тоненьких очках. Это и была моя первая встреча с Валентином Александровичем. Не могу сказать, остались ли мы там на несколько дней в самый первый свой приезд, да это и не важно. Важно то, что в Тальцы мы приезжали вновь и вновь и даже провели целиком два лета подряд, что стало возможно именно благодаря Валентину Александровичу. Мама устроилась смотрителем музея, - так что это место стало очень родным, весьма значительной главой в истории моей семьи.

Мама помнит детали нашего быта:

"Валентин, - светлая ему память, уступил нам свою комнату, т. к. часто дежурил на объектах с ночевкой в сторожке. Иногда приходил к нам на чай и ночевал за печкой, что в коридоре. Обалденно звучит - "спал за печкой" - современные люди, избалованные сервисом и комфортом, этого не поймут. А вот такая она простота и доброта! И он радовался, наблюдая за нами, и беспокоился за вас, когда я уходила на свою дневную смену."

Папа тоже вспоминает, как регулярно мотался на выходные к нам, в Тальцы, и даже то место, в коридоре за печкой, Валентин уступал ему.

Это мои улицы, это мои дворы, без жильцов и даже без посетителей: вечером, когда музей закрывался, мы могли беспрепятственно побывать во всех его уголках, полазать по его заборам, прикасаться к инвентарю. Я любила этот маленький неменяющийся мир, настолько отдаленный от большого мира, в котором как раз назревали большие перемены для всей страны, но об этом чуть позже.

Мне запомнился вечер, когда мы всей семьей играли в прятки, куда мы только не забирались! Столько мест, где было так интересно прятаться: хоть на крылечке, хоть в телеге или за деревянной бочкой, утвари-то там было! Лучшее место где мне когда-либо посчастливилось поиграть.

Друзей мы там не завели. Вроде бы были дети, из деревенских, но нам, душечкам, было бы сложно найти с ними общий язык.

А сестра мне сейчас напомнила, что я носила тогда короткую стрижку, "под мальчика" и мало кто мог наверняка сказать, что я - девочка. В общем, когда ребятня увидела меня в юбке - все были немного ошеломлены.

Тоня. Автопортрет.

Я рисовала эти строения и экспонаты, историю, сохраненную в каждом бревнышке, в каждой крынке, познавая всю утварь, знакомясь с бытом предков; рисовала акварелью, карандашом, тушью, углем, восковыми мелками на тонированной или на фактурной бумаге.

Жаль, не все рисунки подписаны и датированы, но с 1989 по 1992 гг. моя рука заметно развивала навык рисования.

Втроем, я, мама и сестра, мы вдохновляли друг друга, пополняя архив новыми шедеврами. Вот этот набросок, по словам мамы, - её рука:

Сани

"Ну да, я же показывала не академический рисунок, а как нам надо орудовать карандашом, опираясь на эмоции" - Елена Б.

А вот такие еще сани, моей рукой:

Часовня на берегу реки, эмоционально. 1989 г.

С одной стороны, нельзя было найти более отдаленного уголка, чем эта сибирская глубинка, чтобы почувствовать дух перестройки. С другой стороны - мы быстро ощутили ветер перемен, ведь теперь простые граждане могли покупать и продавать доллары. А на пути к Байкалу всегда хватало иностранных туристов. В Тальцы прибывали автобусы иностранцев.

Мама открыла киоск сувениров собственной работы, получила свои первые доллары. Мы попробовали жвачку, ею угощали туристы, будто давали нам на чай.

- Собственно, вкусом "Ригли Сперминт" и ограничиваются мои воспоминания, а вот моя мама раскроет вам историю свободной торговли начала девяностых:

"Хочу заметить, что в то время все кинулись торговать кто чем мог, и, как правило, перепродавали все подряд. Это не честно и не приятно, но понятно, что в критических ситуациях человек способен потерять совесть и достоинство, и я это наблюдала. Мы же с Игорем делали сувениры своими руками. Открыли даже киоск на условиях оплаты музею процентов с продаж. Но у начальства и у сослуживцев взыграло воображение им казалось, что мы "валюту лопатами гребем". Зависть и жадность шептали им, что мы укрываем львиную долю доходов. Валентин таких перепадов не выдержал, он не любил конфликтов. Он уволился. Ну и мы уже на следующее лето там не числились. А киоск покосился и почернел. Такая печальная участь постигла наш первый бизнес."

Вот и папа кратко резюмирует свои воспоминания о Тальцах:

"Я приезжал в Тальцы летом на каждые выходные, торговал в киоске два года - 91 и 92 год. На эти деньги потом и жили - мама не работала и иконы еще не писала. Я летал в Поволжье и покупал изделия народных промыслов за рубли, продавал - за валюту. Это были деревянные шкатулки, яйца, которые мама потом расписывала. Сам делал сувениры из байкальских камней (яшма, нефрит, чароит...) А ты рисовала портреты иностранцев, очень похоже получалось, была даже твоя выставка."

часовноя Казанской иконы Божьей Матери

Мама овладела своим разговорным минимумом английского для общения с туристами из разных стран, которые были в восторге от бревенчатой кладки изб, слюдяных окошек часовни. Её, кстати вскоре открыли, поставили иконостас, освятили. Люди стали ставить свечки, и я стояла у свечного ящика и подсказывала, как лучше подогреть основание свечи, чтоб понадежнее её установить в подсвечнике. А на нас смотрели лики с икон, свежего письма, для меня это был совершенно новый стиль, не тот что был знаком мне по Крестовоздвиженской церкви г. Иркутска. Авторство этих канонических ликов принадлежит Сергею Фролову, до 90х гг занимавшимся реставрацией, а после уже ставшим первым серьезным иконописцем г.Иркутска.

И нам, таким рисующим, просто нельзя было не вдохновиться. Мама начала расписывать деревянные сувенирные яйца. Одно у нее до сих пор сохранилось.

Знала бы она тогда, во что вырастет это увлечение, какую школу она пройдет, сколько икон напишет!

(Небольшой новостной сюжет о работе мамы и Али 2019 г. : Вести Киров)

Сама она вот что говорит, вспоминая то первое впечатление от того письма:

"В часовне я стала догадываться, что есть другое видение живописи да и жизни вообще. Сложные были чувства, после таких явлениий в искусстве, как ренессанс и любимый импрессионизм."

та же часовня, с другого ракурса.

А я стала рисовать не только архитектуру. Мне были интересны лица.

Мама моя обладает уникальной способностью - отсутствием языкового барьера. Обходясь минимальным словариком она умела подозвать людей с очень интересными чертами на пятиминутный шарж. - И я справлялась с легкостью, было какое-то озарение юности, позволявшее в нескольких линиях, без построения, с грубым нарушением законов симметрии запечатлевать самую суть: живые взгляды и характеры. Позирующий был в восторге, когда узнавал в этих линиях себя.

А вот сей примечательный факт совсем не отложился в моей памяти, поэтому пусть мама сама вам поведает:

"Когда у нас рисунков по музею накопилось много я решила сделать их выставку - это привлекло бы ещё больше гостей музея. Посоветовавшись с Валентином, принялась за устроение её. Помещение для этого стала школа 18 го века, объект музея.

Все почему-то шло легко. Я на музейном же автобусе привезла из города большие планшеты. - Хочу сказать, справедливости ради, что Игорь (муж) мне сделал планшеты для экспозиции рисунков (еще в Первомайском в клубе детского творчества, их же и увезла на 47) очень удобные и на них все работы смотрелись выгодно. Планшеты были приятного цвета, зелёные. Просверлил дырки и протянул леску. Так, что не пришлось крепить на кнопки или ещё чего, выглядело вполне достойно. Не помню, как появились металлические опоры, чтоб они стояли и держали щиты и можно было обозревать с двух сторон. Все получилось, и посетители были довольны. Одна американка, похоже русская эмигрантка, спросила: а можно это все купить? О, как поправили бы мы своё материальное положение хотя бы на некоторое время! Я даже не смогла этого осознать. Нет, не продала. Художник несёт радость для радости. Деньгами это не измеряется. Я так не умею, и до сих пор."